В отличие от многих биотехнологических компаний, цель 3D Bioprinting Solutions очень легко понять. Но она совершенно невероятна. Компания Александра Островского хочет печатать на 3D‑принтере «запчасти» для человека из его же клеток. Плюсы технологии очевидны: за печенью или селезенкой, созданными таким способом, не надо стоять в очереди, а организм не отторгнет собственные клетки, даже если они побывали в недрах высокотехнологического устройства. Беда в том, что даже сами стартаперы, оптимисты по долгу службы, обещают реализовать свой замысел не раньше чем лет эдак через 15. Срок очень большой даже для сферы биотеха. За счет чего стартапу жить все эти годы?
Когда в 90-х Александр Островский создавал лаборатории «Инвитро», партнеры по его предыдущему бизнесу настолько не верили в успех, что отказались выделить деньги на машину для доставки пробирок. Островскому, рассказывал он Vademecum, пришлось пересесть на метро. Но очень скоро появились крупные заказчики, и дело пошло. 3D Bioprinting Solutions такой стремительный успех не грозит. Зато и ставки выше: если такую технологию можно будет использовать, это изменит медицину куда сильнее, чем постановка на поток лабораторных анализов.
К сверхидее Островский пришел не сразу, предыдущий его проект как совладельца сети лабораторий выглядел скромнее. «В 2012 году Александр Юрьевич пригласил меня в группу «Инвитро» развивать новые стратегически важные проекты, первым из которых был проект мобильных медицинских офисов, – рассказывает член комитета по стратегии «Инвитро» Юлия Смирнова, занимающаяся сейчас продвижением 3D Bioprinting Solutions. – Они должны были ездить по отдаленным уголкам России, где нецелесообразно открывать обычные медицинские центры или необходимо «прощупать территорию». Проект не пошел: в российской глубинке еще не привыкли заботиться о своем здоровье. К тому же у Островского возник конкурент в лице государства с его «поездами здоровья» и другими диспансеризационными начинаниями. Уже в 2013 году мобильные офисы были отложены на неопределенный срок, а главным увлечением Островского стала трехмерная биопечать. Первые месяцы существования 3D BioprintingSolutions Александр Островский был ее единственным инвестором, говорит Смирнова, но вскоре поддерживать проект стала и «Инвитро» (до 2011 года Островский, по данным СПАРК-Интерфакс, числился владельцем 25,67% этой компании, затем она целиком перешла в собственность кипрского офшора «Инвитро Холдинг Лимитед»).
«Инвитро», компания с выручкой 6,6 млрд рублей в 2014 году, выступает основным инвестором в биопечать, говорят в 3D Bioprinting. Но конкретный размер инвестиций не раскрывают. «Инвитро» косвенно, через учредителей, вкладывается в новые технологии. У нас есть ощущение того, что эти технологии могут работать в персонализированной медицине. Это нам интересно», – передал Vademecum свое объяснение Островский. Но первоначальных инвестиций хватило ненадолго: биопечать – технология не из дешевых.
ДОСТАТЬ БИОЧЕРНИЛ И ПЛАКАТЬ
Трехмерная печать возникла около 30 лет назад и довольно быстро стала востребованной в медицине. Но печать пластиковых костей, всевозможного титанового «крепежа», а также трахей, ушей, зубов, носов и других деталей из неорганического материала – это совсем не то, чем занимается 3D Bioprinting.
«Зачем нам вся эта керамика, пластик? Чем больше инородных тел в организме, тем больше проблем», – доходчиво объяснял на одной из лекций Владимир Миронов, научный руководитель 3D Bioprinting. Он давно занимается темой биопечати, а до прихода в российский стартап работал в США, в департаменте регенеративной медицины Университета Южной Каролины. Искусственная трахея может постепенно обрасти живой тканью, биопринтер же сразу «заряжается» живыми клетками, которые должны остаться живыми и в готовом изделии.
Владимир Миронов не раз объяснял, как все это происходит. Прежде всего, нужно создать трехмерное изображение органа со всеми типами клеток, которые в нем есть (например, в человеческой почке их 24). Затем – взять у человека, по выражению Миронова, «кусок жира» или еще какую-то ткань, содержащую стволовые клетки, и с помощью определенных технологий получить из них нужные виды клеток. Эти клетки, собранные в так называемые сфероиды, шарики, по несколько тысяч клеток в каждом, загружаются в принтер – это так называемые биочернила. Особый гель, который поможет клеткам питаться, а всему изделию держать заданную форму, – это биобумага.
После печати орган, пока непрочный и рыхлый, помещают в биореактор, где шарики срастаются между собой, образуя единую ткань: процесс похож на заживление раны. Все, орган готов для трансплантации. «Объем этого рынка просто гигантский, – говорит управляющий партнер 3D Bioprinting Юсеф Хесуани, – ведь, по сути, они заменяют донорские органы. В Китае, например, в очереди на трансплантацию стоят 1,5 млн человек. 70–80% из них нужна почка, которая там стоит $120–150 тысяч. Получается сумма в сотни миллиардов долларов».
Пройти описанные выше этапы биопринтинга пытаются по всему миру около сотни компаний и научных лабораторий. Каждая ищет свой путь – кто-то, например, использует не сфероиды, а просто клетки. Есть проект, где форма изделия поддерживается за счет множества микроиголочек, между которыми застревают частицы ткани. Дело в том, что ни одного целиком напечатанного человеческого органа пока нет нигде, даже в Силиконовой долине. Самая известная и единственная публичная компания в этой сфере – Organovo из Сан-Диего, созданная около 10 лет назад. Organovo разработала собственную модель биопринтера под названием NovoGen и научилась печатать на нем маленькие кусочки человеческой печени. До целого органа еще очень далеко, а пока началась работа над почкой.
Organovo – большая по меркам этого сегмента компания. Ее штат составляет около сотни человек, за время своего существования она привлекла $26 млн от двух неназванных инвесторов, а еще $40 млн выручила от продажи своих акций на вторичном рынке. В 2015 году чистый убыток Organovo составил $30 млн, убыточной была ее деятельность и во все предыдущие годы.
Еще один из сравнительно крупных игроков – японская Cyfuse Biomedical, также создавшая свой принтер и в 2015 году получившая $12 млн инвестиций. Есть компании, которые концентрируются на более узких сферах: так, американская TeVideo Biodevices работает над трехмерной печатью сосков – для женщин, перенесших мастэктомию. Как может продвинуться на этом рынке российский стартап, существующий всего три года и, по некоторым данным, получивший за это время от инвесторов в общей сложности около $3 млн?
ЩИТ И ВИДИТ
За первые два года своего существования 3D Bioprinting Solutions разработала принтер собственной конструкции, а в феврале 2016-го оповестила общественность о первом крупном успехе: компания впервые напечатала на биопринтере не фрагмент, а целый орган – щитовидную железу мыши. Крохотная, несколько миллиметров в поперечнике, щитовидка была отправлена в биореактор на дозревание, а затем пересажена мыши. Компания сообщила, что новый орган прижился и те несколько недель, что мыши оставалось прожить до вскрытия, исправно выделял положенные гормоны. Вице-президент «Сколково» Кирилл Каем (3D Bioprinting Solutions – резидент «Сколково») по этому поводу заявил, что речь идет о «глобальном прорыве в науке», который открывает новую эру в медицине.
Главных проблем у биопринтинга две. Самая тяжелая – это васкуляризация. Чтобы «печатная продукция» стала полноценным органом, ее надо снабдить сетью сосудов. Эта проблема в целом еще не решена, но при печати тонких или просто очень маленьких конструктов ощущается гораздо меньше. А габариты мышиной щитовидки измеряются миллиметрами. Вторая проблема – получение значительного количества «биочернил». В жире содержатся стволовые клетки, которые можно выделить. Но превратить их во все необходимые виды клеток пока не удается, говорит Хесуани. В частности, как раз-таки клетки щитовидной железы из жира получить нельзя: для своего опыта 3D Bioprinting Solutions использовала клетки щитовидки мышиного эмбриона – соответственно, пересаживала их не «хозяину» клеток, а другой мышке.
Артур Исаев, глава Института стволовых клеток человека (ИСКЧ), еще одного игрока на рынке регенеративной медицины, отмечает многочисленные заслуги Александра Островского и Владимира Миронова, но полагает, что решению главных проблем тканевой инженерии изготовление мышиной щитовидки с помощью 3D-биопринтинга особо не способствовало, а главный смысл этого достижения лежит больше в сфере массовых коммуникаций, чем науки. Компания продемонстрировала, что у нее есть достижения, показала, на что способен ее принтер. Собственно, именно принтер, а не будущие органы, и лежит сейчас в основе бизнеса уникального российского стартапа. Вслед за основателем и связанной с ним сетью лабораторий у 3D Bioprinting Solutions довольно скоро появился еще один инвестор – уже упоминавшийся Юсеф Хесуани.
Хесуани получил медицинское образование, следом закончил MBA в ВШЭ и занимался медицинским бизнесом. СПАРК-Интерфакс называет его совладельцем более десятка компаний, работающих в разных сферах – от «оптовой торговли медицинскими и фармацевтическими товарами» до «сдачи внаем недвижимого имущества». В научной сфере он известен гораздо меньше своих партнеров. Островский пригласил его в проект в качестве одновременно одного из топ-менеджеров и совладельца-инвестора. Хесуани принято считать младшим партнером, раскрывать свою долю Vademecum он не стал. Но, по данным СПАРК, 3D Bioprinting принадлежит компании «Инвитро-Москва», в которой у Хесуани – 25%, у Островского – 23,25%, а у Валентина Дороничева и Владимира Куликовского (совладельцы «Инвитро» по крайней мере до 2011 года) – по 22,13%. Полноценная биопечать человеческих органов, прошедших все доклинические испытания и пригодных для трансплантации, – не вопрос ближайшего будущего, говорит главный, по СПАРКу, собственник 3D Bioprinting, но это не значит, что окупаемость проекта относится к столь же отдаленному будущему. Зарабатывать можно уже сейчас, и даже двумя способами.
Изготовленные на биопринтере кусочки органов удобно использовать в медицинских исследованиях. У Organovo, говорит Хесуани, более 20 партнеров из сферы Big Pharma, которым этот стартап печатает тканевые конструкты для исследований: в 2015 году это принесло компании $500 тысяч. Разработчикам лекарств использование таких конструктов в доклинике обещает гигантскую экономию. При исследованиях in vitro используется монослой, говорит Хесуани, а в двух- и трехмерных структурах одни и те же клетки ведут себя по-разному. «Исследователей интересует именно трехмерный мир, ведь наши органы не двухмерные, – объясняет исследователь-предприниматель, – а там у клеток другая экспрессия генов, они выделяют другие молекулы». Проверка препаратов на токсичность с помощью 3D-конструктов позволяет уменьшить количество молекул-кандидатов и сэкономить миллиарды – сейчас, по данным исследовательского центра биомедицинских инноваций InnoThink, стоимость разработки инновационного препарата с учетом расходов на молекулы, от которых пришлось отказаться, составляет от 3 до 11 млрд евро. 3D Bioprinting тоже развивает это направление, говорит Хесуани, причем речь может идти не только о продаже конструктов, но и о проведении исследований по заказу представителей фармотрасли: соответствующие мощности есть у «Инвитро».
Но главную ставку Хесуани делает все же на продажу биопринтеров: производителей такой техники в мире в несколько раз меньше, чем структур, занимающихся биопечатью. Ни одного принтера 3D Bioprinting, правда, пока не продала, но в компании рассказали, что переговоры идут с четырьмя потенциальными покупателями. Примерная цена био-принтера Fabion для научно-исследовательских структур – 15 млн рублей, сообщила Vademecum 3D Bioprinting Solutions. Поначалу, говорят в компании, они рассчитывали не на продажи принтеров, а на их использование в партнерских программах с исследовательскими центрами: когда был собран первый принтер, посмотреть на него приезжали из ведущих мировых вузов. Но деньги, предоставленные инвесторами, подходили к концу, и было решено наладить продажи оборудования.
Окончательного решения о покупке еще никто не принял, и пока компания добывает средства обычным для российских стартапов способом – через созданные государством фонды. В прошлом году 3D Bioprinting Solutions получила грант от «Сколково». На сегодняшний момент сумма гранта составила 19,5 млн рублей, а его максимальный размер – 30 млн рублей, уточнили в «Сколково». Деньги выделены на реализацию проекта «Разработка и оптимизация технологии трехмерной биопечати с помощью оригинального 3Д-биопринтера». Одновременно компания обратилась и к Российскому научному фонду, где получила на три года 18 млн рублей для «разработки аддитивной технологии создания двухмасштабных протезов ушной раковины с помощью 3D-печати». В компании не смогли оперативно объяснить, как связана печать ушных раковин с основным направлением ее деятельности. Но быстрая смена планов, перестановка акцентов и ударный пиар показывают, что в сфере бизнеса и массовых коммуникаций у стартапа по крайней мере не меньше умений, чем в области научных исследований.
