Услышав адрес «Остужева, 31», таксисты в воронежском аэропорту безошибочно угадывают пункт назначения: «Это где онкоцентр, что ли, новый?» Маршрут пользуется спросом с лета 2012 года, когда на окраине города открылся онкоцентр, построенный на частные средства. Но без поддержки областного правительства этому проекту пришлось бы нелегко. Государство вроде уже начало поддерживать большие частные проекты, но спо­собы помочь выбирает весьма непростые.

ВОРОНЕЖ – ВОРОН, КИБЕРНОЖ

У частного воронежского онкоцентра длинное, почти государственное название – Межрегиональный медицинский центр ранней диагно­стики и лечения онкологических заболеваний (ММЦРДиЛОЗ). Возводился он группой «Черно­земье» на «частные сбережения» ее руководителя и владельца Андрея Благова. «Состав медицин­ского оборудования, собранного в одном месте, на сегодняшний день не имеет аналогов ни в го­сударственных, ни в частных клиниках», – гово­рится на сайте медцентра. Обошелся же весь ори­гинальный центр его создателям в 1 млрд рублей. Расчетный срок окупаемости – 15 лет.

В «Черноземье» умеют ждать. Перед тем как скопить деньги на строительство онкоцентра, Благов выстроил в регионе сеть из 20 центров МРТ, да и до того профессионально занимался закупками медицинского оборудования.

К оборудованию онкоцентра в «Черноземье», действительно, подошли со знанием дела. В ито­ге в клинике установлены: позитронно-эмисси­онные томографы, кибернож, двухэнергетиче­ский компьютерный и магнитно-резонансный томографы и аппарат УЗИ экспертного класса. С 2014 года этот арсенал был дополнен уста­новкой TomoTherapy стоимостью $9,5 млн. Это гибрид линейного ускорителя и компьютерного томографа, позволяющий облучать опухоли большой протяженности и обрабатывать очаги сложной формы. Таких аппаратов в стране два, второй – в государственном Центре детской гематологии, онкологии и иммунологии им. Дмитрия Рогачева.

С 2013 года ММЦРДиЛОЗ регулярно участвует и побеждает в региональных конкурсах на ле­чение онкологических пациентов. В 2014 году за счет средств, выделяемых правительством Воронежской области, здесь было проведено 1,5 тысячи исследований на позитронно-эмиссионном томографе, и в следующем году этот показатель вырастет в два раза, ожидают в медцентре. Но уже сейчас более 30% потока пациентов клиники лечится за счет средств регионального бюджета. Основным заказчиком ММЦРДиЛОЗ является Воронежский област­ной клинический онкологический диспансер – он заказывает проведение исследований своих пациентов на ПЭТ и их радиохирургическое ле­чение. В 2013 году по контрактам онкодиспан­сера ММЦРДиЛОЗ получил около 22 млн руб­лей, в 2014 году – уже более 62 млн рублей, и останавливаться на этом не намерен. Компа­ния планирует участвовать в госторгах по всему Центрально-Черноземному экономическому району (туда, помимо Воронежской, входят еще Белгородская, Курская, Тамбовская и Липец­кая области).

Благов говорит, что первоначально на госзаказ не рассчитывал. Но идею проекта поддержал лично губернатор Воронежской области Алек­сей Гордеев. Дальше кооперация с регионом развилась сама собой. «Чтобы все это стало доступ­ным для пациентов, нужно было преодолеть много барьеров в лице чиновников и системы госзакупок в целом, – рассказывает Благов. – Но губернатор пошел нам навстречу, и теперь медцентр может претендовать на оказание медуслуг, которые оплачиваются из бюджета. В итоге у нас, по сути, пилотный проект, потому что в других областях и этого нет».

Опыт ГЧП в Воронеже в группе «Черноземье» надеются привить и на других почвах. «Мы де­лаем такой же центр, клонируем его в Ульянов­ске – в бетоне он уже сделан», – говорит Благов. И объясняет мотивы этого начинания: «С губер­натором Сергеем Ивановичем Морозовым есть договоренность о том, что область будет выку­пать 100% всей загрузки, что мы можем делать». В проект «Черноземье» инвестирует уже «более 1 млрд рублей». Есть ли там заемные средства, в группе не уточняют.

И все же не самой сложной борьбе за господря­ды на торгах группа «Черноземье» предпочла бы более понятную работу в рамках ОМС. Даже в прогрессивном на фоне остальных регионов Воронеже тарифов для современных методов диагностики и лечения онкологических забо­леваний еще нет. Но в ТФОМС Воронежской области «механизм решения этого вопроса уже запущен», многозначительно замечает Благов.

РАК ПО РАСЧЕТУ

Первопроходцы рынка тоже учатся работать с государством, которое, правда, не всегда понимает взаимную выгоду ГЧП. «Государ­ству не нужно строить и вкладывать средства, частные инвесторы берут на себя все это бремя – закупают оборудование, обучают персонал», – замечает аналитик Frost & Sullivan Дмитрий Распопов. Частные центры за деньги государства получают стабильный клиентский трафик, за­грузку операционных и высокотехнологичного оборудования.

Несмотря на готовность коммерческих игроков к сотрудничеству с государством в сегменте онкологии, примеров полноценного ГЧП пока нет, сегодняшняя практика – заключение разовых госконтрактов. «Проблема ГЧП – отсутствие долгосрочных гарантий и оплаты, горизонт бюджетного финансирования максимум три года, никто не может ничего гарантировать», – подтверждает владелец ЛДЦ МИБС Аркадий Столп­нер, добавляя, впрочем, что ТФОМС Санкт-Петербурга разработал тариф, «не блестящий, но терпимый для лучевой терапии». В этом году ЛДЦ МИБС впервые пролечит по нему 150 пе­тербуржцев.

О неоднократных попытках выстроить работу в системе госзаказа говорят и в столичном ОАО «Медицина». «Для государства, несомненно, это будет и удобно, и выгодно. Вот центр, вот государственные расценки, вот наши гарантии госу­дарственной оплаты этой услуги, – рассказывает директор медслужбы компании Норайр Коло­ян. – Не нужны одномоментные инвестиции в десятки миллионов долларов. Со своей сторо­ны, мы позаботимся о том, чтобы центр работал круглосуточно, как во многих странах мира». Однако пока результаты значительно скромнее: в 2013 году ОАО «Медицина» выиграло откры­тый аукцион на проведение высокоточной лучевой терапии 70 москвичам. По данным сайта госзакупок, общая цена госконтракта составила 19,4 млн рублей. Но больше подобных контрактов заключено не было.

ВОСХОД В РОНЦЕ

Попасть в систему ОМС мечтает еще один, на этот раз молодой игрок – клиника «Он­костоп». В онкологической нише стартап решил сразу развиваться с твердых позиций, а точнее, на площадях РОНЦ им. Н.Н. Блохина. Причем сотрудничество с ведущим в стране и одним из крупнейших профильных научных центров в Европе нужно «Онкостопу» не только для того, чтобы иметь доступ к ресурсной базе института. Хотя и этот аспект не следует игнорировать.

Строго говоря, полноценной клиникой «Он­костоп» можно назвать с натяжкой: пациентов лечат киберножом (всего в стране девять таких установок), установленным в каньоне поли­клиники РОНЦ (его компания достраивала за счет собственных средств). Для реализации проекта понадобилось около 500 млн рублей. «В 2011 году было принято решение открыть клинику. Нам хотелось быть среди первопро­ходцев и переломить ситуацию с лечением он­козаболеваний в стране, – вспоминает дирек­тор «Онкостопа» Сергей Шулятьев. – C моим партнером мы больше года пытались убедить местные банки в перспективности своего начи­нания, провели около 50 презентаций». Задум­ка увенчалась успехом, и в марте 2013 года был пролечен первый пациент.

Стоимость лечения на киберноже в «Онкостопе» варьируется в диапазоне от 278 тысяч до 550 тысяч рублей. Ценовая вилка не зависит от ко­личества фракций (обычно от двух до пяти), но связана с локализацией и подготовкой: 278– 330 тысяч рублей стоит лечение внутричерепных новообразований, от 330 тысяч до 550 тысяч руб­лей – внечерепных, расширенных, когда требуется подключение хирургов, имплантирование золотых меток, по которым робот производит навигацию.

Выбор площадки для размещения киберножа в «Онкостопе» мотивируют значимостью РОНЦ. «Это крупный технологический онкопарк, где представлены все направления лечения паци­ентов. Я считаю, что любая инновационная технология должна в первую очередь внедрять­ся в профильные учреждения, где она будет проходить клинические испытания и должна состояться как самостоятельный и интегриро­ванный метод лечения. А все остальные попыт­ки внедрения таких технологий вне профильных учреждений являются некорректными», – кате­горично заявляет Шулятьев.

«Онкостоп» – вторая частная клиника, разме­стившаяся на территории РОНЦ. У еще одной – «Нейровиты» – неврологический и нейрохирур­гический профиль. В «Онкостопе» признают, что Сергея Шулятьева с руководителем РОНЦ Михаилом Давыдовым связывают «давние дружеские отношения», но подчеркивают, что большинство пациентов находят клинику через интернет, а сам главный онкоцентр страны по­лучает плюсы от соседства с передовым оборудо­ванием, которым РОНЦ не располагает. «РОНЦу важно иметь под рукой такого рода технологию, доступ к которой получают ученые института. Идет огромная научная работа – мы сотрудни­чаем с врачами центра по раку желудка, с отде­лением биотерапии, занимающимся меланомой кожи, готовим протокол по лечению колорек­тального рака с метастазами в печень, где будем сравнивать стереотаксическую радиохирургию с резекцией печени», – поясняет Шулятьев.

У «Онкостопа» своя выгода от такого сотруд­ничества: в нынешних медико-экономических стандартах отсутствует стереотаксическая ради­охирургия, и работа с главным онкоинститутом важна для продвижения и внедрения этого метода в различные нормативно-финансовые документы отрасли – тогда клиника сможет лечить пациентов за счет средств ОМС. «Эти данные [разработанные протоколы. – VM] выльются в ре­комендации, которые будут направлены Минздраву – дальше ведомство будет их утверждать совместно с учеными. Если все пойдет правильно, метод стереотаксической радиохирургии появит­ся в системе ОМС», – уточняет Сергей Шулятьев.

Чтобы подавать уведомление на оказание услуг в системе ОМС именно с помощью киберножа, необходимо, чтобы этот метод лечения был про­писан в медицинских стандартах и получил свой код в действующей пока системе ВМП. Именно в этом «Онкостоп» рассчитывает на поддержку РОНЦ, совместно с сотрудниками института разрабатывая планово-экономические обосно­вания вариантов лечения. Впрочем, пока клини­ка подала уведомление об участии в программе ОМС на будущий год, но в разделе и по расцен­кам лучевой терапии, все по той же причине отсутствия в тарифах радиохирургии.

ПРИГОРОДУ И МИРУ

Слабое развитие, в том числе и в онкологии, пока получил и другой способ взаимодействия с коммерческими клиниками – передача в кон­цессию государственных лечебных учреждений. В прошлом году EMC таким образом получил терапевтическую больницу №63, расположенную по соседству с онкоклиникой центра. На месте медучреждения планировалось построить четыре высокотехнологичных центра. Два из них, как говорил газете «Коммерсантъ» в марте этого года меддиректор EMC Евгений Аветисов, должны были стать онкологическими «с очень мощной базой по ядерной медицине, чего в России сегод­ня почти нет». Завершить работы планировалось к 2017 году. При этом сейчас в центре отказались комментировать планы по развитию 63-й больни­цы и созданию онкоцентров, уклончиво ответив, что «вопрос сейчас находится на рассмотрении у гендиректора». «Думаю, что в EMC существенно изменили планы, – рассуждает управляющий партнер компании DMG Владимир Гераскин. – По финансовой отчетности данные скрываются, видимо, размер EBITDA и выручки не позволяет претендовать на финансирование со стороны фондов и инвесторов, а своих денег на такой про­ект нет – объем там колоссальный. Не удивлюсь, если проект отложат в долгий ящик».

Но то, что пока не случилось в Москве, может по­лучить воплощение в Подмосковье. Региональное правительство в апреле текущего года выпустило два постановления: «О целесообразности заклю­чения концессионного соглашения в отношении создания онкорадиологического центра в городе Балашихе» и аналогичный документ по созда­нию центра в Подольске. Объем инвестиций в балашихинский центр должен составить макси­мум 1,9 млрд рублей, а в подольский центр – 1,02 млрд рублей. Проекты полностью финансиру­ются концессионерами, срок действия соглаше­ний – 12 лет. На создание объектов концессио­нерам отводится не более 26 месяцев с момента заключения соглашения, точный срок будет уста­новлен в соглашении. Пропускная способность каждого из онкоцентров составит 20 тысяч чело­век в год (подробнее об обязательствах по лечению и диагностике пациентов по ОМС смотрите инфографику на страницах 23 и 25).

Согласно плану, в составе подольского центра будет действовать радиохимическая лабора­тория, отделения радиоизотопной и лучевой диагностики, лучевой терапии (с двумя линей­ными ускорителями и аппаратом для внутри­полостной брахитерапии) и дневной стационар на 12 мест. Структура балашихинского онкоцен­тра выглядит несколько иначе: циклотронно-ра­диохимический комплекс, отделения радиоизо­топной и лучевой диагностики, лучевой терапии с четырьмя медицинскими линейными ускори­телями и дневной стационар на 17 мест.

«На самом деле потянуть такой объект при дей­ствующих ценах довольно сложно, я не верю в его реальную перспективу, – рассуждает Владимир Гераскин. – Не думаю, что игроки, которые возьмутся за подряд, не связаны с государством тесными узами». Подтвердить это допущение можно только отчасти. Согласно протоколам предварительных отборов участников (оба опубликованы 17 сентября), на каждый из онко­радиологических центров было подано по одной заявке: от ООО «ПЭТ-Технолоджи Подольск» и ООО «ПЭТ-Технолоджи Балашиха». Обе заявки были признаны соответствующими конкурсной документации. Два ООО, по данным СПАРК-Интерфакс, объединяет управляющая компания – ООО «Инконсалт», которая уже, в свою очередь, через компании «А-Мед» и «Д-Мед» связана с ООО «ПЭТ-Технолоджи» – портфельной компа­нией «Роснано», создающей сеть центров ядерной медицины по всей стране. В самой «ПЭТ-Тех­нолоджи» заявили, что о двух потенциальных концессионерах ничего не знают.