Должность директора IT‑департамента в Минздравсоцразвития РФ нельзя было назвать благополучной. Занимавший ее три года назад Олег Симаков покинул ведомство после скандала с отменой конкурса на социальную сеть медицинских работников, а назначенный на его место Вадим Дубинин оставил позицию директора вслед за реорганизацией ведомства. Нынешний глава Департамента информационных технологий и связи Минздрава РФ Роман Ивакин и его заместитель Роман Сафронов пережили в IT‑подразделении все «трудные времена» и заняли свои посты прошлым летом – в самый разгар внедрения ЕГИСЗ как на федеральном уровне, так и на региональном. В интервью VM они вспоминают начало информатизации и подводят итоги ее первого этапа.
– Из чего складывались 29,4 млрд рублей, выделенные два года назад на внедрение региональных фрагментов ЕГИСЗ?
Р.И.: Порядка 20 млрд рублей выделил Фонд обязательного медицинского страхования и около 9 млрд рублей составило софинансирование субъектов РФ. Но говорить, что эти деньги были равномерно распределены между всеми субъектами, нельзя. Объем средств зависел от возможностей регионов. Понятно, что, например, дотационные регионы направили гораздо меньше средств.
Р.С: А вот Москва на внедрение своего регионального фрагмента ЕГИСЗ выделила в два раза больше средств, чем ФОМС.
– А как были распределены федеральные деньги между регионами?
Р.И.: Пропорционально населению субъектов РФ.
Р.С.: Но там не было прямой корреляции «по рублю на гражданина». При распределении средств учитывался коэффициент, на который влиял ряд факторов: население, территория, труднодоступность населенных пунктов. Но в итоге при прочих равных условиях действительно средства были распределены пропорционально населению регионов. Дальше для каждого субъекта РФ были определены финансовые лимиты и ключевые направления по внедрению ЕГИСЗ, и регионы уже сами формировали перечень мероприятий и сроки, в которые они могут реализовать их в рамках установленных лимитов.
Р.И.: Нужно понимать, что, когда разговор об информатизации только начинался, размер средств, необходимых для внедрения ЕГИСЗ по всей стране, оценивался в 75–90 млрд рублей. А когда разговоры перешли в практическое русло, стало понятно, что таких денег нет. Поэтому были определены минимальные показатели, которые в силу своей специфики должны быть достигнуты каждым регионом. Никто не говорил, что эти деньги обеспечат «счастье под ключ». Все понимали, что создается некий базовый уровень, который обеспечит более-менее равномерное проникновение технологий в большинство медицинских учреждений. ИКТ здравоохранения находились на тот момент в стагнации. Если в рамках национального проекта «Образование» на информатизацию тратились миллиарды рублей начиная с 2006 года, то на момент утверждения концепции ЕГИСЗ в 2011 году уровень информатизации в здравоохранении был невысоким. Создавалось большое количество научных теоретических трудов, были отдельные положительные примеры в медучреждениях, которые можно пересчитать по пальцам, и все.
– Внедрение ЕГИСЗ в регионах должно было начаться еще в 2011 году. Но региональные программы долго согласовывались в соответствии с методическими рекомендациями министерства, и тендеры в регионах начались вообще только прошлым летом. Почему все так затянулось?
Р.С.: Программы начали утверждаться еще в начале 2011 года. Но программу нельзя утвердить один раз и на этом остановиться. Модернизация, особенно по нашему направлению, – очень динамичное явление. С самого начала невозможно учесть все нюансы. Поэтому корректировки и уточнения, которые потом вносились в программы, – это нормальный процесс.
Р.И.: Не нужно забывать, что направление информатизации корректировалось с учетом действий предыдущих руководителей в области информатизации здравоохранения. Получилось так, что регионы поначалу стали активно разрабатывать и внедрять региональные фрагменты ЕГИСЗ, но их остановили, процесс продлился практически до лета 2012 года.
– Вы имеете в виду письма от представителей Минздравсоцразвития с указанием перенести конкурсы и освоение выделенных средств?
Р.И.: Я не хочу обсуждать действия прежних руководителей, отвечавших за информатизацию, их решения и мотивацию. Скажем так, по разным причинам реально информатизация в регионах началась с середины 2012 года, и могу сказать, что тогда мы значительно отставали от других направлений модернизации отрасли.
Р.С.: На тот момент были проведены тендеры и заключены контракты на порядка 15% от всего планируемого объема работ, хотя по остальным направлениям модернизации план был выполнен уже на 70–80%.
– Прошло больше года с того времени, как начались первые тендеры. На какой стадии сейчас, по вашим оценкам, находится внедрение региональных фрагментов ЕГИСЗ?
Р.И.: Региональные фрагменты внедрены практически полностью. Показатели лучше, чем мы планировали первоначально. Тендеры прошли во всех регионах, по итогам всех конкурсов экономии удалось достичь, и, как правило, за счет сэкономленных средств произошло улучшение показателей.
– Вы говорите, что все конкурсы уже прошли. А вот в Воронежской области тендер на выполнение опытно-конструкторских работ по проектированию и созданию регионального сегмента ЕГИСЗ объявили только 7 октября.
Р.С.: Здесь, как говорится, лучшее – враг хорошего. Конкурс у них уже прошел, а сейчас проводится повторный тендер, устраняются недостатки. То же самое произошло, например, и в Татарстане. Там Министерство здравоохранения долго боролось с недобросовестным исполнителем, и в итоге реализация регионального фрагмента ЕГИСЗ была отдана подведомственному учреждению правительства Татарстана. Поэтому нельзя говорить о том, что конкурсы не были проведены – их провели, просто были выявлены некоторые побочные эффекты.
Р.И.: В условиях рынка вполне нормально, что в регионах идут конкурентные войны, конкурсы проводятся, отменяются, компании используют разные рычаги.
Р.С.: Например, летом к нам поступила жалоба одного гражданина о том, что в одном из субъектов не работает информационная система. Мы приехали и убедились, что все в порядке. Выяснилось, что этот гражданин предлагал руководителю учреждения закупить оборудование. А руководитель купил его у другой компании. Вот предприниматель в отместку и обратился с жалобой. Компании используют разные инструменты, чтобы как минимум обратить на себя внимание. Но, на мой взгляд, не нужно делать из этого проблему, это естественный процесс.
– Вы говорите, что по итогам всех конкурсов была достигнута экономия. Но ведь были случаи, когда контракт был заключен на сумму, равную первоначальной стоимости.
Р.С.: Приведите пример.
– В том же Воронеже контракт на создание медицинской информационной системы, разработка которой оценивалась в 80 млн рублей, на ту же сумму и был заключен.
Р.С.: В Воронеже сложилась отдельная ситуация, там заключили контракт с компанией, не участвовавшей в конкурсе, и на реализацию не всего фрагмента, а только медицинской информационной системы, и это единичный случай.
– А в Ленинградской области Комитет здравоохранения заключил договор с компанией ≪Райнет≫ без тендера на ту же сумму, что и была заявлена изначально. Более того, главу Комитета здравоохранения сейчас подозревают в растрате части этих средств. Получается, что случай не единичный?
Р.С.: Вопрос в том, что показатели, которые продемонстрировали регионы, и закрытие контрактов – не всегда связанные между собой вещи. Безусловно, большинство закрытых контрактов совпадает с выполненными работами. Но были случаи, когда в регионах действительно имели место злоупотребления, подписывались фиктивные документы. Вопросов нет – те, кто это делал, должны нести ответственность. Руководители в области здравоохранения в регионах – это преимущественно врачи и медицинские работники, у которых не было опыта масштабного внедрения информационных технологий. А в данном случае каждый нюанс государственного контракта очень важен. Естественно, этим пользовались как добросовестные, так и недобросовестные исполнители. Но на ошибках учатся. И в том, что по этому случаю сейчас идет разбирательство, я не вижу ничего страшного. Однако не должно формироваться мнение, что модернизацию провели для того, чтобы в субъектах кто-то нажился. Действительно, есть случаи, когда контракты не закрыты. Есть судебные дела, и их достаточно. Но, во-первых, каждый из этих случаев разбирается отдельно. А во-вторых, свои показатели эти регионы тем не менее выполнили. Например, в той же Воронежской области формально контракт не закрыт, но учреждения там работают с системой и предоставляют нам необходимые данные. В Татарстане контракта де-факто нет, но подведомственное учреждение нашло выход из ситуации и тоже выполнило все работы.
– Сколько медучреждений компьютеризированы и подключены к интернету?
Р.С.: Как минимум все организации, оказывающие первичную помощь, поликлиники и учреждения поликлинического типа подключены к интернету, у них установлены компьютеры и информационные системы. Всего было закуплено около 400 тысяч компьютеров, около 4 тысяч комплексов телемедицины и конференц-связи. Для 8300 учреждений, работающих в рамках системы ОМС, счета и реестры выставляются в электронном виде. В 50% российских регионов работают системы цифровых медицинских изображений. Все машины скорой помощи, за исключением тех, которые подлежат списанию, оснащены оборудованием связи и навигации на базе системы ГЛОНАСС. На станциях скорой помощи работают средства мониторинга.
– Что будет происходить в регионах на втором этапе внедрения ЕГИСЗ в следующем году?
Р.С.: Во время реализации первого этапа врачи в регионах уже начали работать с информацией в электронном виде, поняли, что компьютер может облегчить и улучшить их жизнь. Теперь акцент будет сделан на некую самостоятельность регионов. Субъектам уже был задан основной вектор, теперь необходимо двигаться только вперед. Нужно понимать, что в России сейчас работают порядка 11 тысяч медучреждений и около 3 млн медицинских работников. Министерство здравоохранения – это 400 человек. Нереально контролировать все, что происходит в регионах, и заменять их собой. Безусловно, контроль нами будет осуществляться, но при этом принятие основных решений будет оставаться за региональными властями. Мы будем выступать скорее в роли координаторов процесса.
– На первом этапе внедрения ЕГИСЗ в этот сегмент пришли крупнейшие игроки телекоммуникационного и IT-рынка. С чем, на ваш взгляд, связана их активность?
Р.С.: Во-первых, это самый крупный проект в государственном секторе за последние два года, то есть альтернатив у компаний не так много. Кроме того, рынок здравоохранения объективно конечен. Есть разумные показатели необходимого количества медицинских учреждений. Если строятся новые учреждения, то это, как правило, крупные проекты, и их немного. Рынок достаточно стабилен с точки зрения распределения сил на нем, поэтому все крупные игроки понимают, что сейчас они должны быть первыми.
Р.И.: Сейчас происходит динамичное развитие этого сегмента, потом начнется поступательная модернизация. В то же время направление продолжит развиваться, поскольку здравоохранение останется в числе государственных приоритетов. Дальше крупные компании смогут зарабатывать на использовании систем и развитии сервисов. Они действуют как грамотные застройщики: сначала строят квартал, а затем формируют для него управляющую компанию.
– Стремясь закрепиться на рынке, крупные компании часто приходят на тендер с более низкой стоимостью контракта. Как они потом реализуют такие проекты?
Р.И.: Например, работы по автоматизированной скорой помощи победитель соответствующего конкурса готов выполнить за 93 млн рублей [конкурс выиграла компания «Ростелеком». – VM]. При этом начальная максимальная цена контракта составляла около 930 млн рублей. А теперь мы узнаем из открытых источников о том, что для закрытия нашего контракта исполнитель объявляет уже свой аукцион практически на тех же условиях, но уже на несколько сотен миллионов рублей. Получается, что они таким образом инвестируют в проект и, видимо, видят определенные перспективы.
– А что уже сделано ≪Ростелекомом≫ по проекту автоматизированной скорой помощи?
Р.С.: Сейчас в пяти регионах проходят пилотные испытания проекта, которые закончатся к концу года, а когда программа будет окончательно разработана, мы бесплатно предоставим ее субъектам РФ.
– В этом году компания ≪МТС≫ выиграла тендер на создание Центра обработки данных, по сути – ≪памяти≫ всей инфраструктуры ЕГИСЗ. Контракт с МТС действует до конца этого года. Кто будет работать с ЦОД дальше?
Р.С.: Компания «МТС» выполняет свои обязательства, субъекты РФ работают с новыми площадками и программным обеспечением, предоставленными этой компанией. Сейчас мы ищем разные варианты, чтобы получить сервис, равноценный тому, что предоставляет МТС. Одна из идей – создание «гособлака», то есть объединение и динамическое использование государственных вычислительных мощностей. Например, ночью на Сахалине и в ряде других регионов вычислительные мощности простаивают. Мы подумали: почему бы не задействовать эти резервы? Конечно, такой подход обеспечит значительную экономию ресурсов. Кроме нас, к этому проекту сейчас привлекаются и другие органы государственной власти.
– Сейчас создается отдельная комиссия по информатизации здравоохранения, которую возглавит министр. В чем смысл надстройки?
Р.С.: Полагаю, дело в том, что информатизация здравоохранения – один из немногих живых проектов в госсекторе. Нам льстит, что информатизация стала одним из немногих направлений, под которое создали отдельную комиссию, возглавляемую министром.
